8-е июля: Page 4 of 7

вылезает генерал Вебер, и спускается к реке. Он заходит в воду и смывает грязь с черного, закопченного лица, на котором можно различить только большие голубые глаза. Умывшись, генерал возвращается к своему танку, влезает на башню, усаживается. Закуривает.

Через мост с грохотом переезжает еще один танк, из него выскакивает командир танкового полка дивизии полковник Лихт, с таким же черным лицом и блестящими глазами.

- Я рад вас приветствовать, господин полковник, - кричит ему Вебер, когда тот приближается, - Советую вам спуститься к реке и умыться. Вам станет гораздо свежее и вас будет легче узнать.

Полковник возвращается через несколько минут уже умытый. Вебер докуривает сигарету и зовет адъютанта. Молоденький лейтенант разворачивает перед ним прямо на броне карту района.

- Устраивайтесь рядом, - Вебер делает приглашающий жест. Полковник легко взбирается на танк и усаживается рядом, - Вы можете мне что-нибудь прояснить? Я ни черта уже не понимаю, в том, что происходит. Моя пехота, вроде бы, остановилась на этом рубеже, перекрыв вот эту дорогу. Знаю, что вот здесь стоит десять ваших танков. Еще знаю, что мотоциклетный батальон безнадежно отстал и сейчас подходит…, - он наклоняется над картой, пытаясь прочитать польское название, - Вот сюда. И я про него что-то знаю только потому, что он отстал. Может, вы мне расскажите, где ваши танки?  

- К сожалению, на большинство из моих танков, господин генерал, вы уже можете не рассчитывать. В первом батальоне осталось тринадцать Pz.III, четыре Pz.IV и пять Pz.II. Батальон занимает позиции вот здесь вместе с первым мотопехотным батальоном. Второй батальон находится совсем рядом, вот здесь, русские оттеснили нас к реке. В батальоне осталось в строю девятнадцать Pz.III, восемь Pz.IV, семь Pz.II и три Pz.I, но часть из этих танков неисправна, их зарыли в землю. Они держат оборону вместе с двумя ротами противотанкового дивизиона и мотоциклетной ротой разведчиков. Но вы правы, господин генерал, такой мешанины я никогда не видел. Управлять войсками в таком бою не то что сложно, а просто невозможно. Русские рвались вперед, как бешенные, не считаясь с потерями, и их танки постоянно оказывались у нас за спиной.

- Я все это видел! - усмехается Вебер, показывая на несколько вмятин на броне своего танка. - И все-таки мы смогли их остановить. Есть чем порадовать Гудериана.

- Посмотрим, что будет завтра, господин генерал.

23 часа 40 минут. Штаб Юго-Западного фронта.

Маршал Жуков говорит по телефону с генералом Рокоссовским.

- Послушай, ты завтра начнешь атаку всеми силами. Надо немедленно выйти к Варшаве и начать штурм. Любой ценой. Я уже отправил тебе остальные части 24-го мехкорпуса. И авиация будет на тебя работать. Столько, сколько нужно будет работать. Саперов я к тебе отправлю. Ты только наступай. Все.

Жуков бросает трубку телефонисту и выходит в соседнюю комнату, недовольно морщась. Там за столом сидят Кирпонос, Ващугин, Пуркаев, Баграмян и еще несколько человек. Жуков садится во главе стола берет стакан с недопитым чаем, отхлебывает, морщится, ставит стакан.

- Немцы остановили Рокоссовского, - говорит Жуков, - А надо во что бы то ни стало взять Варшаву. Что на Западном фронте?

- Они захватили плацдармы и сегодня весь день вели бои за их расширение, - докладывает Пуркаев, - Никаких данных об успехах нет. Если бы маршал Тимошенко продвинулся вперед хоть на пару километров, наверное, мы бы узнали. Судя по тому, что немцы рискнули снять свои танковые части с оборонительных рубежей на Висле и бросить их против Рокоссовского, дела у Тимошенко не так хороши.

- Значит, у нас есть шанс быть первыми, - усмехается Жуков, - Завтра с утра Рокоссовский начнет наступление. Необходимо бросить ему на помощь всю авиацию, какую только сможем. Саперов нужно ему. Боеприпасы. Какие силы мы можем еще перебросить в этом направлении?

- Сейчас туда выдвигается 24-й мехкорпус, - говорит Баграмян, - 20-я армия выдвигается в этот район, но ее части ослаблять не стоит. Она должна прикрыть Рокоссовского от возможного удара во фланг остатков Люблинской группировки.

- Ерунда! - произносит Жуков, - Какой еще удар? Какой у Ремезова мехкорпус?

- 7-й, товарищ маршал. Но он только выходит в этот район.

- Ускорьте его движение и перенацельте на Варшаву. А Потапову прикажите, пусть как следует надавит на немцев, чтобы им было не до контрударов. Все ясно?

- Товарищ маршал, - встает командующий авиацией фронта генерал-лейтенант Птухин, - Как прикажете быть с авиацией? Сегодня она действовала главным образом в интересах группы Власова. Если всю авиацию, которая есть в распоряжении фронта, мы перебросим на Варшавское направление, генерал Власов окажется без поддержки с воздуха. В распоряжении фронта осталось не так много сил.

- Черти что! - ругается Жуков, - У нас черт знает сколько самолетов, а когда надо, так их нет. Значит надо взять авиацию у Потапова и Музыченко. Не меньше двух дивизий. Поняли? Но утром они должны быть у Рокоссовского над головой. Вы за это отвечаете лично.  

9 июля 5 часов 30 минут.

По всему фронту войска Рокоссовского атакуют немецкие позиции. Ведет огонь подтянувшаяся за ночь артиллерия. Волна за волной накатываются бомбардировщики и штурмовики. Идут в атаку танки и пехота. Немцы отчаянно сопротивляются.

Советские танки прорывают линию обороны и громят немецкие тылы и штабы.

Генерал Вебер, закопав у моста три своих командирских танка, сдерживает атаку советских БТ-5. Но у его танков нет пушек, а пулеметы бессильны даже против тонкой брони атакующих танков. Вот один из БТ врывается на мост, в этот момент раздается взрыв – срабатывают саперы - и танк рушится в реку вместе с обломками моста.

Но речка не глубокая, узкая, и три БТ на полной скорости влетают в воду и в брызгах воды мгновенно перескакивают ее. Советские танкисты не обращают внимания на горстку немецких солдат, окопавшихся у моста, и устремляются дальше. Генерал Вебер и офицеры его штаба залегают возле последнего уцелевшего танка, пулемет которого бьет короткими очередями по появившейся