23-е июля

23 июля. 11 часов 30 минут. Вашингтон.

Овальный кабинет Белого Дома.

- И что хотят русские? - спросил Рузвельт.

- Они хотят очень многого, - ответил Гарри Хопкинс, - Я снова встретился с послом Уманским. Он перечислил необходимые им в первую очередь товары, - Хопкинс потянулся и взял со стола бумагу, -  Это высокооктановый бензин, для авиации. Русским нужны так же различные станки. Грузовые автомобили, в первую очередь полноприводные. Они хотят закупать в больших количествах автопокрышки. Паровозы, вагоны. Медь. Порох. Еще кое-что по мелочи. Причем все это в гигантских объемах.

- Русский опять вспоминал о ленд-лизе? - спросил президент.

- Да, - ответил Хопкинс, - Он напомнил, что Россия борется с фашизмом, освобождает Европу. По его мнению, закон о ленд-лизе должен распространяться и на их страну.

- И что вы думаете по этому поводу?

- Вы про ленд-лиз?

- Да.

- Я думаю, что Конгресс взвоет, если мы сделаем это. Сенатор Трумен считает, что в сложившейся ситуации надо дать им уничтожить друг друга.

- Видите ли, Гарри. Я боюсь, что до конца не ясно кто кого уничтожит. У русских может не хватить сил, чтобы разгромить Германию, которая уже доказала, что ее армия, если и не лучшая в мире, то, во всяком случае, одна из первых. С другой стороны я почти уверен, что Германия вряд ли сможет победить Россию. Сложившаяся ничейная ситуация в Европе, может быть и выгодна для нас, но она может оказаться менее предсказуемой. Мне кажется, что нужно помочь русским. Ровно настолько, чтобы они выполнили свою миссию по разгрому Гитлера.

- Ленд-лиз?

- Я боюсь, что это будет слишком опасно для нас с вами. Конгресс действительно этого не потерпит. Но русские должны получить максимально выгодные условия поставок. Надо подумать о кредитах. Подумайте над этим.

23 июля. Севернее Кракова. Расположение 3-го воздушно-десантного корпуса.

Колонна десантников идет по дороге, слева от них в поле разбиты ряды палаток. Впереди группа командиров. К ним навстречу выходит группа из лагеря. Возглавляет ее командир 3-го корпуса генерал-лейтенант Глазунов. К нему подходит генерал-майор Родимцев.

- Товарищ генерал, - говорит он, - сводная бригада 3-го корпуса вернулась в расположение корпуса. В бригаде большие потери.

- Вижу, - говорит Глазунов, кивая на колонну, - с возвращением тебя, Александр Ильич. Размещай людей, отдыхайте.

Колонна входит в лагерь. Из палаток выскакивают бойцы и командиры, чтобы посмотреть на возвратившихся, грязных и оборванных. Родимцев видит в числе встречавших Лизу Мухину и подходит к ней. Он смотрит ей в глаза.

- Нет, - вскрикивает она, - Не может быть!

- Так уж получилось, - отвечает Родимцев, - Никто из тех, кто уцелел, его мертвым не видел. Но я сам говорил с человеком, на глазах которого убили Игоря. Извини, Лиза, я ничем не мог бы ему помочь.

Родимцев идет прочь, а забившуюся в истерике Лизу подхватывают под руки подруги, и ведут к палаткам с красными крестами.

Молодой светловолосый лейтенант НКВД сидит за столом, освещенным тусклым светом керосиновой лампы, и жует бутерброд с салом. В другой руке он держит железную кружку, из которой клубится пар над горячим чаем. На столе на газете лежат полбуханки серого хлеба, шмат сала, луковица. Раздается стук в дверь, лейтенант ставит чашку, заворачивает сало и хлеб в газету и убирает в ящик. Входит конвойный:

- Товарищ лейтенант, арестованный доставлен.

Лейтенант кивает, придвигает к себе картонную папку с бумагами и начинает их перебирать. В комнату вводят Симкина, без ремня. Лейтенант заканчивает разбирать бумаги и поднимает голову.

- Садитесь, - говорит он, по вологодски окая, и указал на табурет. Кивает конвойным. Те выходят.

Симкин садится. Лейтенант несколько секунд смотрит ему в лицо, затем берет лист бумаги из папки.

- Итак, - говорит лейтенант, - вы утверждаетете, что вы майор Красной Армии, Герой Советского Союза, командовали батальоном парашютистов. Родом из Ярославля, мать учительница, отец инженер. Так?

- Так.

- Так где же ваш батальон?

- Я же уже рассказывал…

- Еще раз расскажите.

- Наш батальон в составе бригады был выброшен в тыл к немцам. Место выброски я могу указать на карте. Из-за сильного ветра меня и часть моих людей отнесло далеко в сторону. Нас обстреливали с земли, а затем, когда мы приземлились, немцы окружили нас. В результате большинство моих людей было убито, а я сумел прорваться с одним бойцом. Мы стали разыскивать своих. В лесу наткнулись на группу наших разведчиков. Командир группы майор Миронов категорически приказал нам оставаться с ними. Все остальное время я и мой боец действовали в составе этой группы. Мой боец, красноармеец Лужный был захвачен немцами в плен. Сведений о нем я не имею.

- Что это за группа майора Миронова? - спрашивает лейтенант.

- Я думаю, что это разведывательная группа, занималась сбором информации в тылу противника. Нападали на машины с немецкими офицерами, забирали документы, допрашивали пленных, затем передавали сведения по рации. Подробности я не знаю, какое задание было у группы, майор Миронов нам не сообщил, сказал, что не имеет права.

- То, что вы рассказываете, очень интересно, - говорит лейтенант, закуривая папиросу, - но вот что странно. Я запросил штаб армии, затем штаб фронта. Нигде никто не знает о майоре Миронове, командовавшем группой в тылу противника.

- Может быть, это не ваша фронтовая разведка, а НКВД или Высшего командования. Судя по их специальной подготовке, такое вполне может быть.

- Конечно, все может быть, - добродушно соглашается лейтенант. - Про вас мы узнали гораздо быстрее. Нам сообщили, что действительно есть такой майор в составе 5-й воздушно-десантной бригады, и действительно Герой Советского Союза. Хотя в донесении сказано, что майор этот погиб. Ладно, возможно это ошибка. На войне бывают ошибки. Но почему у вас нет никаких документов и где ваши петлицы?

- Я уже говорил, товарищ лейтенант, что по приказу майора Миронова, я и мой боец, красноармеец Лужный, все, что у нас было, включая знаки различия, спрятали в лесу. Место