23-е июля: Page 4 of 7

маршал, прошу вас, отмените приказ.

- А помню, было такое, - говорит Жуков, и удивленно добавляет, - Так он же дезертир.

- Товарищ маршал, Георгий Константинович. Какой он может быть дезертир?! Он же Героя имеет за взятие Кракова. Мы думали, что он погиб под Варшавой, а он уцелел чудом, и его наши разведчики подобрали. А в НКВД никак не могут разобраться…  

- Ладно, - перебивает его Жуков, поворачивается к своему адъютанту, - Все слышал? Бегом.

Адъютант убегает. Жуков, заложив руки за спину, молча ходит по двору. Все ждут. Через две минуты адъютант возвращается.

- Ну? - встречает его Жуков.

- Поздно, товарищ маршал.

Жуков подходит к Родимцеву, не глядя ему в глаза, говорит:

- Поздно, Родимцев. Возвращайся к себе. - резко повернувшись, идет к своей машине.

Когда машины уезжают, к одиноко стоящему посреди двора Родимцеву подходит капитан Довженко.

- Знаешь что, Миша, - говорит ему Родимцев, - Ты никому не рассказывай об этом. Особенно Лизе.   

Сзади к ним приближается капитан НКВД.

- Товарищ Родимцев! - говорит он.

- Да? - поворачивается к нему генерал.

- Видите, товарищ генерал-майор, как получилось. А ведь мы сегодня получили подтверждение, что действительно товарищ Симкин действовал в тылу врага в составе специальной группы. Собирались связаться с вами, но… Поймите, мы не могли… Товарищ маршал приказал. Товарищ майор пытался защитить, и его чуть самого под трибунал не отдали. Поймите, мы не виноваты…

- Да, я понимаю, - отвечает Родимцев и идет к своей машине.

- Товарищ генерал, - остановливает его капитан.

- Что еще?

- Было приказано… немедленно, но товарищ майор … Словом вот.

Он протягивает ему сложенный лист бумаги. Сверху на нем написано "Елизавете Мухиной".

Дорогая Лиза!

Боюсь, что больше мы никогда не увидимся. Сейчас я жалею только об одном. О том, что тогда так простился с тобой и даже не обнял на прощание.

Мне слишком много сейчас хочется тебе сказать, но у меня так мало времени и мысли путаются в голове. Мне никак не понять, что же главное в том, что я хочу тебе сказать. Слишком многое со мной всего успело приключиться, но теперь никто уже об этом не узнает. И ты тоже не узнаешь, как я любил тебя.

Как трудно высказать все за пять минут в нескольких строчках. Знаешь, Лиза, как вдруг хочется жить, когда ты знаешь точно, сколько тебе осталось. Жизнь - прекрасная штука.

Прощай.

Твой навеки, Игорь.

Лиза роняет лист бумаги и опускается на землю, закрыв лицо руками. Ее плечи слабо вздрагивают.

- Крепись, Лиза, - говорит стоявщий рядом Родимцев, - От судьбы не уйдешь. А Игорем ты можешь гордиться.

6 августа. 10 часов 30 минут. Данциг.

В нескольких милях от города громоздятся силуэты судов Краснознаменного Балтийского флота. Линкор "Октябрьская Революция", крейсеры "Киров" и "Максим Горький", лидеры, эсминцы и прочие мелкие суда.

В защищенной мощной броней рубке командующий флотом вице-адмирал Трибуц поворачивается к стоявшим сзади.

- Прикажите открыть огонь, - хриплым голосом говорит он, - Еще раз всем напомнить: бить по городу, ни порт, ни верфи не трогать.

В туче брызг взлетают с воды, как утки, два корабельных разведчика КОР-1 и берут курс на город. Они описывают круг над городом и тут грохочут первые залпы корабельной артиллерии. По городу лупят все калибры, от трехсот пятимиллиметрового главного калибра линкоров до стомиллиметровок сторожевиков и тральщиков. Поднимаются грибы черного дыма, появляются огненные языки пожаров над крышами. К берегу на полном ходу рвутся грузовые и рыболовные шаланды и прочие переоборудованные мирные суда. Прижимаются бортами к пристани, и на пирс выпрыгивают бойцы в матросской форме, закусив ленты бескозырок, бегут к домам. А позади них уже разгружают станковые пулеметы, минометы, полковые пушки. Вдоль всего берега выгружается в полном составе 1-я бригада морской пехоты Балтийского флота под командованием полковника Парафило. Громовое "ура" казалось, способно заглушить даже грохот главных калибров "Октябрьской Революции". Краснофлотцы стремительно бегут вверх по узким улочкам к центру. Выбегающие из домов отдельные испуганные и не пытавшиеся уже сопротивляться немцы сшибаются на ходу прикладами или поддеваются на штыки, и страшно кричащие люди бегут вперед. Выписывающие круги над городам КОРы направляют огонь, разрывы корабельной артиллерии уходят на окраину города.

Ниже КОРов проходит волна советских бомбардировщиков - тридцать СБ летят над городом, неторопливо сбрасывая свой смертоносный груз, и уже над морем разворачиваются. За ними идет еще одна стая, вдали нарисовываются самолеты, приближающиеся гораздо быстрее. Это - две эскадрильи истребителей Як-1. Они, заваливаясь на крыло, описывают круг над городом, и летят на восток, откуда приближаются еще самолеты, идущие выше.

Над городом и крутящимися внизу легкими бомбардировщиками, истребителями, разведчиками проходят стройными рядами бомбардировщики ДБ. Над окраиной Гдыни от них отделяются черные точки, над которыми тут же расцветают белые купола парашютов. Десантники 5-го воздушно-десантного корпуса приземляются прямо на улицах, на пляже и в полях. Сбрасывая парашюты, они с автоматами наперевес бегут по улицам города. Жителей не видно, все попрятались от страшной канонады и бомбежек по подвалам и погребам. Отдельные группы немцев мастерят из подручных материалов белые флаги. Какой-то обер-лейтенант взбирается на перекрывающую улицы баррикаду и машет белой рубашкой, привязанной к стволу винтовки.

Десантники, не настроенные брать город без единого выстрела, открывают автоматный огонь. Обер-лейтенант слетает с баррикады с простреленной в пяти местах грудью. Сидящие в укрытии немцы, поняв, что их, не хотят брать в плен, хватаются за винтовки и открывают огонь по атакующим. Но десантники уже близко, летят несколько гранат, взрывы, на баррикаду буквально взлетают бойцы в серых комбинезонах и серо-голубых летных шлемах. Несколько коротких автоматных очередей по уцелевшим немцам и десантники бегут дальше по улице.

С другой стороны к городу подходит