1-е июля

1 июля. 11 часов 10 минут. Аэродром севернее Кракова.

Майор Симкин сидел на поваленном дереве. Совсем недалеко слышен рев прогреваемых авиационных моторов. Лиза подходит к нему, приседает рядом на корточки, берет его руку и прижимает к своему лицу.

- Ты береги себя, Игорь. Пожалуйста. Ты мне нужен.

Симкин выпрямляется.

- Что ты? Что случилось?

Он поворачивается к ней спиной, достает папиросу и закуривает.

- Почему ты мне не рассказала?

- О чем ты?

- Сама знаешь, о чем.

- Тебе все рассказали...

- Нашлись добрые люди.

- Извини, Игорь я не хотела, чтобы ты узнал. 

- Мне сказали, что он со всеми так поступал. Заставлял.

- Да. Он действительно всех домогался. Извини, Игорь. Он мне угрожал. Он обещал, что тебя арестуют.

- Почему ты мне не сказала, - снова повторяет Симкин. 

- Игорь, прости меня. Он же меня силой взял. Что бы я тебе сказала? И что бы ты сделал? С ним никто не мог ничего сделать.

- Ты должна была мне рассказать, - говорит Симкин, и, не оборачиваясь, уходит.

- Постой, Игорь. Не уходи!

- Мне пора, у нас погрузка.

- Не уходи так, Игорь. Ведь я же ни в чем не виновата. Это я его застрелила. Это его не немцы тогда убили. Это я. Понимаешь, я!

- Ладно, Лиза, - он смотрит на нее и тут же отводит взгляд, - Мне пора. Я вернусь, и тогда еще поговорим.

Он уходит и вскоре скрывается за деревьями, а Лиза опускается на землю и, прижавшись к стволу дерева, рыдает.

18 часов 30 минут. 70 километров юго-западнее Варшавы.

Строем идут самолеты ДБ-3 с десантом. По ним ведут огонь зенитные орудия, в небе разрывы снарядов. Один за другим два самолета пуская шлейфы дыма, круто идут к земле. Еще один от попадания снаряда разваливается пополам, из него вываливается несколько черных фигурок, одни, видимо раненные или убитые, стремительно падают вниз, но над тремя появляются белые купола парашютов.

Несмотря на сильный огонь с земли, с самолетов начинают сбрасывать десант. Немцы ведут огонь по парашютистам из зенитных орудий, пулеметов, винтовок. Неожиданно из леса раздается громкое "ура", подхваченное десятками голосов. Это бойцы 4-го воздушно-десантного корпуса. Немцы вступают с ними в бой, это отвлекает их от стрельбы по снижающимся парашютистам. Приземлившиеся парашютисты тоже с ходу вступают в бой. Многие опускаются буквально на немцев, и бой идет уже в рукопашную. Немцев не так много и постепенно они отступают, теснимые десантниками.

Генерал-майор Родимцев, слегка прихрамывая, с несколькими бойцами встречает на опушке десантников из 4-го корпуса.

- Кто у вас старший? - спрашивает он.

- Лейтенант Васильев, товарищ генерал, командир батальона 214-й бригады, - вперед выходит молоденький чернявый лейтенант. - Вы сели прямо на немцев. Отсюда надо уходить. Надо собрать ваших людей и двигаться на север, к главным силам корпуса.

- А здесь что?

- Немцы теснят, третий день ведем бой. Нам сообщили о вашей высадке, но немцы нас сильно давят, поэтому командир бригады решил отойти и увести их за собой, а здесь оставили только наш батальон.

- Спасибо и на этом.

Колонна десантников движется по лесной дороге.

Навстречу им выходят двое бойцов.

- Кто такие?

- Сводная бригада 3-го воздушно-десантного корпуса.

- Заждались мы вас!. Сворачивайте, тут еще с километр по лесу.

Под деревом на плащ-палатке сидят командир 4-го корпуса генерал-майор Жадов и командир 214-й бригады полковник Левашев. К ним старшина приводит генерала Родимцева.

- Командир сводной бригады 4-го воздушно-десантного корпуса генерал-майор Родимцев, прибыл в ваше распоряжение.

- Здравствуй, Александр Ильич, - говорит Жадов, вставая на ноги, - Рад тебя видеть. Знакомься, полковник Левашев, командир 214-й бригады. Ты чего хромаешь? Ранен?

- Нет, приземлился немного неудачно.

Они усаживаются на плащ-палатку, Родимцев достает пачку "Казбека".

- Вот это здорово, - говорит Жадов, затягиваясь, - Давненько мы такого не курили. Ну, рассказывай, что кроме папирос привез?

-  Привез я тебе, Александр Сергеевич, сводную бригаду. Планировали пять батальонов, но транспорту наскребли еле-еле на три. Да еще немцы нас сегодня встретили от души. Я пока в небе под парашютом болтался, думал уже все. Стреляли по нам, как в тире. У меня парашют местах в пяти продырявили. Вообще, сколько народу положили я, и сам еще толком не знаю, пришлось быстро собирать всех, раненых, слава Богу, вынесли. Многих унесло, ветер, сам видишь, какой сегодня. Короче, навскидку, половину народу из тех, что вылетели, я тебе точно привел, а остальные,  дай Бог, подтянуться.  

- Спасибо тебе, Александр Ильич, нам твоя помощь сейчас очень кстати. Немцы нас теснят сильно, у них здесь войск немало, иногда и танками нас угощают, и самолеты их летают по нашу душу. Корпус помочь нашим не может, уже не знали, чего ждать. Патронов не хватает, жрать нечего. Нам скидывают по ночам и боеприпасы, и продовольствие, но как-то очень неаккуратно, чаще всего попадают прямо к немцам, а те, понятно, не возвращают. Народу осталось мало, в каждой бригаде и на полный батальон не наберется. Немцы окружили нас со всех сторон, мы от них, правда, бегаем по лесу как зайцы, потому только и голова цела. Так что порадовать мне тебя не чем. Нам бы сейчас не твои три батальона, а танковый корпус!

- Все не так уж плохо, - говорит Родимцев, доставая свою карту, - Теперь у корпуса другая задача. Пытаться прорваться к Висле больше не надо. Наши прекратили попытки ее форсировать в лоб. Теперь фронт поворачивает на север, в обход Варшавы. Наша задача - продержаться до подхода танкистов и помочь им, чем можем. Надо выйти вот в этот район, - он показывает на карте, - Захватить вот эти два моста и не дать немцам закрепиться вот здесь или здесь. Если надо, ударить с тыла, чтобы нашим легче было пройти. Поэтому сейчас надо думать, как оторваться от немцев и уйти в леса. И лучше всего, чтобы они про нас забыли.

Три немецких полугусеничных тягача медленно тащат по разбитой дороге тяжелые гаубицы. Из леса раздается пулеметная очередь. Затем стрельба начинается со всех сторон. Немцы пытаются